Морские путешествия в Древней Греции совершались с незапа­мятных времен, что нашло свое отражение в мифах. К наиболее известным относится миф об аргонавтах. Согласно Диогену, первым известным изложением этого похода была поэма критского жреца и философа Эпименида, жившего в VII в. до н. э. Его сочинение не сохранилось, но двумя веками позже поэт Пиндар вновь возвраща­ется к этому сюжету, правда, его поэма была чересчур краткой.

В эпоху эллинизма (IV–I вв. до н.э.) в подражание Гомеру александрийским ученым, смотрителем знаменитого Мусейона – Аполлонием было написано произведение «Аргонавтика». Впос­ледствии к этому сюжету обращались многие авторы античности: Теренций Варрон, Валерий Флакк, Овидий и Сенека.

Плавание под руководством Ясона совершили 50 греческих ге-роев на корабле «Арго», что в переводе с греческого значит «быс­трый», «юркий». Поход был совершен за поколение (20 –25 лет) до Троянской войны, т.е. в XIII в. до н.э. Ясон был отправлен за золотым руном дядей, узурпировавшим власть у его отца.

Сначала путь Ясона лежал к острову Лемнос в Эгейском море, на котором жили только женщины. Правительница острова пре­красная Гипсипила (ее аналогом в «Одиссее» выступает Кирка) столь очаровала аргонавтов, что они забыли о цели своего путеше­ствия. Освободившись от ее чар, аргонавты достигли города Кизик на побережье Мраморного моря, где сразились с шестирукими ве­ликанами, подобными циклопам в «Одиссее», и истребили их.

С большим трудом, благодаря хитрости, они сумели проско­чить через самое узкое место Босфора – Симплегады, где рассто­яние между берегами всего 2 км, а в непогоду оно представляет сплошной водоворот. Считалось, что выход в Черное море пре­граждают «блуждающие» – сходящиеся – скалы. Аргонавты про­пустили через эти скалы голубя, а когда они разошлись, вперед ринулся «Арго». Не успев уничтожить корабль, скалы останови­лись навсегда. Этот эпизод можно рассматривать как символ от­крытия греками Черного моря или Понта.

На анатолийском берегу Понта они попали в страну амазонок, а позже – и в Колхиду. Сначала они высадились на острове бога войны Ареса – Аретиаде, где жили изгнанные Гераклом из Аркадии стимфалийские птицы с медными перьями, клювами и когтя­ми. Аргонавты вынуждены были облачиться в военное снаряжение. Очевидно, что контакты с колхами носили военный характер. Пре­одолев все препятствия, аргонавты, наконец, прибыли в столицу Колхиды – Эйю (на этом месте теперь город Поти).

Руно попадает в руки Ясона. Но что оно символизирует? За чем же ездили аргонавты?

Очевидно, что не за золотом, так как его на Кавказе ничтожно мало. Но известно, что у ряда народов: румын на Балканах, узбе­ков в Средней Азии и колхов на Кавказе – существовал в древно­сти способ собирания золота в золотоносных реках, куда опуска­лась шкура барана, улавливающая крупинки золота. Страбон считал, что Золотое Руно – это баранья шкура, опущенная в золотонос­ную реку.

Можно подходить к пониманию словосочетания «золотое руно» буквально, имея в виду некоторые сорта цветного каракуля – сура. Существует бронзовый, янтарный, золотистый, платиновый и др. сур. Эти названия практически точно отражают стоимость того или иного сорта. Платиновый ценится на вес платины, а золотистый – золота. В Греции, возможно, хотели иметь суроносов как один из важнейших в дальнейшем предметов экспорта.

Существует также теория, что под Золотым Руном подразуме­вался признак царской власти.

Домой аргонавты должны были вернуться по уже исследован­ному пути. Но этого не произошло. На обратном пути им при­шлось пересечь Понт, войти в реку Истр (Дунай), потом они попадают в Адриатическое море, оттуда в Ионическое, посеща­ют остров Крит. Но буря забрасывает мореплавателей в дальней­шем к северным берегам Африки. И после многочисленных приключений там они, наконец, возвращаются домой. По всей вероятности, обратный путь аргонавтов представляет собой бо­лее позднюю по времени вставку и отражает в поэтической, легко доступной форме географические знания и важнейшие тор­говые маршруты той эпохи.

Путь аргонавтов был повторен в 1984 г. английским ученым и путешественником Тимом Северином, который построил парусно-гребной «Арго», подобный древнегреческому.

Греческие ученые называют «отцом географии» Гомера, жив­шего в IX–VIII вв. до н.э. Согласно традиции, первым, кто позна­комил греков с поэмами Гомера, был спартанский царь Ликург. Их запись и окончательная редакция были сделаны в Афинах специаль­ной комиссией, назначенной тираном Писистратом (VI в. до н.э.). Также было установлено и их обязательное всенародное чтение во время празднеств в честь богини Афины – Панафиней. Эти произведения входили во все школьные программы многочисленных древ­негреческих полисов: городов-государств. Платон высказал даже та­кую мысль: «Гомер воспитал всю Грецию». Данте Алигьери назвал Гомера «царем поэтов». Художественная культура всех последующих эпох, начиная с античности и до современности, насыщена образа­ми гомеровских героев.

На русский язык «Одиссея» впервые была переведена в 1822 г. поэтом Н. И. Гнедичем. Российские читатели смогли познакомиться с поэмой и благодаря выдающемуся поэтуромантику В.А.Жу­ковскому. Н. А. Римский-Корсаков написал кантату «Из Гомера», начинающуюся строками из «Одиссеи».

«Илиада» посвящена последнему году Троянской войны (ок. 1200– 1183 гг. до н.э.), а «Одиссея» рассказывает о возвраще­нии на родину после окончания этой войны царя Итаки Одиссея.

Есть все основания предполагать, что в «Одиссее» описано ре­альное путешествие моряков по Средиземному и Черному морям (рис. 1.6). Одиссей скитался столь долго из-за гнева бога морей Посейдона. Одиссей ослепил сына Посейдона, одноглазого цик­лопа Полифема. И только вмешательство Афины помогло завер­шить это нелегкое путешествие. О необыкновенном путешествии, длившемся почти 10 лет, повествуют нам 24 песни поэмы.

 

 

Очень много схожего в странствиях аргонавтов и Одиссея. В них описывается известная, но еще не изученная до конца ойкумена, окраины которой «населены» всевозможными чудовищами и вол­шебниками. Поэтому только такие герои, как Ясон, Одиссей, могут побывать там (даже посетив Аид, как аргонавт Орфей или Одис­сеи) и возвратиться на родину. Путешествия подобного ранга вос­принимались греками как героические подвиги.

Одним из первых ученых-путешественников был Геродот (484 – ок. 430 гг. до н.э.). Он объехал Грецию, Южную Италию, Малую Азию, Вавилонию, Египет, Персию, побывал на большинстве островов Средиземного моря, а также в Крыму и в стране скифов.

 

 

В своем знаменитом труде «История», за который он удостоился почетного титула «отца истории», «отца географии», но и «отца лжи» он описал не только историю многих народов Старого Света, но также сохранил для потомков бесценные этнографические при­меры. Он сообщил основные географические знания, накоплен­ные к V в. до н.э. Геродот происходил из богатой семьи, имевшей обширные торговые связи. Впервые он отправился в путешествие, когда ему было около 20 лет. Его маршрут пролегал по Египту вверх по Нилу, затем он отправился на восток и достиг Вавилона, север­ная граница его путешествий пролегала по греческим колониям северного Причерноморья. Есть предположения, что он поднимался по Борисфену (Днепру). А на западе он посетил Южную Ита­лию, где принял участие в основании колонии своими соотечественниками. В Египте он просил переводить ему надписи, рас­спрашивая жрецов об истории этого государства. Интересовался только жизнью фараонов, но посещал и мастерские бальзами­ровщиков. Он шагами измерял длину периметра основания пирамид­, приводя конкретные математические выкладки и при опи­сании знаменитого Лабиринта.

Много путешествовал и другой выдающийся ученый античности – Страбон (64–23 гг. до н.э.). Выходец из расположенного в Малой Азии на пути из Средиземноморья к Черному морю городка Амасия, он уже в 20 лет совершил свой первый вояж – в Рим. Страбон будет путешествовать всю свою жизнь. Он объедет Малую Азию, побывает в горах Тавра (Крыма) и у подножия Кавказских гор, посетит Кикладские острова и обойдет Балканский полуостров, основательно изучит все сколько-нибудь памятные места на Апеннинском полу­острове, а также Египет. Во время своих путешествий он много раз­мышлял и записывал увиденное. Всестороннее образование, умение не только собирать факты, но и анализировать их, яркий талант писателя привели к созданию дошедшей до нас «Географии» в 17 книгах. («Исторические записки» Страбона в 43 книгах не сохрани­лись.) О достоверности фактов, изложенных в «Географии», гово­рит часто используемая Страбоном фраза: «Когда я там находился».

Море играло огромную роль в жизни древнегреческих племен, населявших побережье Балканского полуострова, многочислен­ные острова Эгейского моря, а также западный берег Малой Азии. Море не только давало им пишу, но и связывало с другими страна­ми и народами. Поэтому греки чаще всего путешествовали морем. Путешествиям внутри страны мешало отсутствие удобных дорог. Не­которые подобия дорог в виде гатей прокладывались в низинных и болотистых местах. Археологам удалось обнаружить остатки подоб­ной дороги в Беотии, ширина которой достигала 6,5 м.

Вокруг крупных общенациональных святилищ, каким, напри­мер, был Олимп, строили целую сеть «священных» дорог, служа­щих для процессий верующих. На подобных дорогах даже проделывались специальные колеи для колес экипажей. Мостов было мало, так как большинство рек летом, когда, в основном, и со­вершались вояжи, пересыхало. Путешествовали и пешком, и вер­хом на коне, использовали повозки. Повозки были двух видов: одноколки, на оси которых закреплялся закрытый с трех сторон кузов, или же большие четырехколесные, где можно было кроме пассажиров разместить и их багаж.

В Древней Греции существовали гостиницы, но в них не всегда кормили. Поэтому путешественники провизию возили с собой. Чаще всего останавливались у друзей и знакомых. Гостеприимство было естественной составной частью быта. Во всех домах состоятельных людей были особые комнаты для гостей. Впрочем, если места в доме гостю не хватало, он мог разместиться под портиком дома на открытом воздухе, климат Греции по большей части делал это возможным.

Права гостеприимства находились под покровительством Зев­са. Гомер называет его «Зевс-гостеприимец». Но из-за плохого со­общения между отдельными городами-государствами греков гостиниц и постоялых дворов было очень мало. Обычно в богатых домах бесплатно принимали чужестранцев, причем это не всегда были родственники или знакомые.

В греческих полисах создавались «Союзы гостеприимства». Каж­дый член такого Союза – ксен – брал на себя защиту интересов жителей другого полиса в своем государстве. Со временем в Древней Греции даже установился институт проксенов и евергетов (благодетелей), когда иностранец заключал договор о гостеприим­стве уже не с отдельным человеком, а с городом-государством.

 

При этом обе стороны должны были соблюдать следующие условия:

- проксен обязан был защищать в своем городе интересы при­бывших сюда граждан государства, давшего ему звание проксена, подобное современному званию консула;

- государство обязывалось, со своей стороны, предоставить проксену в случае, если он пожелает прибыть или поселиться в нем, все гражданские права, кроме политических. Проксен мог приобрести землю или другую недвижимость, судиться в общем поряд­ке, занимать наиболее почетные места в театре или на спортив­ных состязаниях и т.д.

 

Иногда права проксенов давались всем гражданам дружествен­ного государства. Как правило, звания ксенов и проксенов были наследственными.

Гостиничная индустрия долго не привлекала греков, потому что содержание гостиниц и питейных заведений считалось нечестным и недостойным промыслом. Немногочисленные гостиницы и постоялые дворы содержались за счет государства и только в местах массо­вого скопления людей. Это могли быть спортивные состязания, ку­рорты или места религиозного паломничества. В гостиницах селились только иностранцы. Надо отметить, что жители Афин или, в осо­бенности, Спарты не ездили за границу без особых на то обстоя­тельств. Это не в последнюю очередь объяснялось тем, что для по­добного путешествия необходим был загранпаспорт – сфрагис.

К особому виду путешествий надо отнести великую гречес­кую колонизацию. Причины этого явления были самыми разно­образными: страсть к приключениям и склонность к переменам, излишек населения, сосредоточение земель в руках аристокра­тии, общественные раздоры, бедствие, разражавшееся над ка­кой-нибудь страной, приговор об изгнании, иностранное завоевание, необходимость отыскивать внешние рынки. Колонизация сила организованный характер. Первоначально обращались к оракулу, чаше Дельфийскому, с просьбой указать место для будущего города. В каждой метрополии существовали сборники религиозных обрядов по случаю предстоящей колонизации и за­кладки нового города. Из городской казны выделялись средства для строительства корабля, составлялся список семейств, которые собирались переселяться. Но могла быть и вынужденная по­литическая эмиграция.

Осуществляя колонизацию, греки во многом руководствовались примером финикийцев. Но, в отличие от Финикии, которая брала на себя роль координатора международной торговли в Средизем­номорье, греки в первую очередь хотели увеличить свой собствен­ный эллинский рынок. Колонии всегда основывались на побере­жье, ограничиваясь весьма скромной территорией. Но по возмож­ности охватывали торгово-экономическими контактами как мож­но большие пространства. Колония не повиновалась метрополии и не обязана была оказывать ей какую-либо поддержку. Не было и преимущества в торговле у метрополии. Фукидид говорил, что «ко­лонисты выезжают не для того, чтобы быть рабами оставшихся на родине, а чтобы быть равноправными с ними».

Путешествие стоило очень дешево, особенно морем. В IV в. до н.э. дорога из Эгины в Пирей (около 30 км) стоила два обола, а из Египта «с женою, детьми и багажом» (1000 км.) – около двух драхм. Поросенок стоил около 3 драхм в то время, а кусок мари­нованной скумбрии – от 2 до 3 оболов.

В Древней Греции зарождается курортология, лечебный туризм. Храмы Асклепия – бога врачевания – стали возникать в глубо­кой древности, в классический период (V–IV вв. до н. э.) их было не менее 60. Они возводились вдали от городов, на возвышеннос­тях, в местах со здоровым климатом. Жрецами в этих храмах были люди, занимающиеся медициной.

Паломники, жаждущие выздоровления, прежде чем быть допущенными в храм к божеству, подвергались некоторым предвари­тельным церемониям. Это был пост, омовения, банные процеду­ры, кроме того, были и церемонии, носившие чисто религиозный характер. После этих приготовлений страждущего допускали на ночь в храм. Это называлось инкубацией. Утром жрецы слушали рассказ о том, что больной видел и слышал ночью в храме, соответствен­но этому и применялось лечение, якобы назначенное богом. О мно­гочисленных исцелениях рассказывают вырезанные на колоннах храма имена, иногда там встречаются и целые рассказы.

Греки очень ценили теплые целебные воды (серные, солено-серные, иногда железистые, но у них не было кислых вод), которые они называли гераклейскими. Было известно немало источ­ников, но особенно ценились курорты в Фермопилах и Элиде.

О прекрасно оборудованных для лечения и отдыха купальнях горных источников в Ионии упоминают Страбон и Павсаний.

Паломничество было очень распространено в Древней Греции. Особенно часто посещался знаменитый храм Аполлона в Дельфах, где пифия, «выбранная богом», занималась предсказаниями. Сначала оракул довольствовался одной пифией, но когда его слава стала общемировой, появились две штатных пифии и одна запасная. Жрицы не принадлежали к жреческой корпора­ции, жрецы даже подбирали как можно более невежественных женщин, «считая их тем более совершенными, чем более они походили на животных». Во время экстатического состояния около пифии всегда находились два предсказателя, которые и толковали ее смутные речи, часто в возвышенной стихотворной форме в письменном виде, причем копия во избежание недора­зумений хранилась в храмовом архиве. Если существо вопроса было им известно, то ответ давался ясный и однозначный. Но если вопрошали о будущем или о том, что выходило за пределы компетенции прорицателей, то и ответ был весьма туманным. В свою очередь, для прояснения этого ответа паломник отправ­лялся к экзегетам – профессиональным толкователям, которые работали при каждом прорицателе. Таким образом, вокруг дель­фийского оракула кормился целый рой прорицателей различных рангов.

По описанию Страбона, оракул «представляет глубокую пе­щеру, отверстие которой очень широко; из этой пещеры подни­маются вдохновляющие испарения; над отверстием помещен высокий треножник; пифия всходит на это седалище и, вдыхая испарения, произносит предсказания».

Известно, что в городских архивах греческих полисов суще­ствовали целые коллекции ответов оракула по важнейшим госу­дарственным вопросам. К дельфийскому оракулу приезжали не только греки, но и многочисленные иностранцы: из Этрурии, Египта, Финикии, Персии и других стран. Прорицания оракула, даже относящиеся к частным лицам, не говоря о пророчествах для государств, носили яркую политическую окраску. Это в пер­вую очередь касалось бесчисленных войн. Популярность оракула была настолько велика, что для даров благодарных пилигримов в Дельфах были построены специальные хранилища сокровищ, которые классифицировались по странам: Египет, Крит, Афины и т.п.

Можно предположить, что авторитет оракула строился на та­ком бесценном сокровище, как информация, которую паломни­ки бесконечно поставляли в Дельфы. Все места, которые указы­вал оракул устами пифии для будущих греческих колоний, отнюдь не случайны. Это были места, благодаря которым можно было контролировать важнейшие морские трассы. Жители Коринфа закладывают Сиракузы, которые станут со временем конкурентом самого Карфагена. Для контроля над Мессинским проливом жители Халкиды основывают Занклу (Мессину). Страбон констатировал что «у массалиотов есть верфи и арсенал. В прежние времена у них было очень много кораблей, оружия и инструментов, пригодных для мореплавания, а также осадные машины». Жители острова Тира закрепляются в северной Африке, восточнее Кар­фагена, где вокруг заложенной ими Кирены создается обширная греческая область – Киренаика, и т. п.

Но в то же время археологические и геологические исследова­ния, проведенные в XX в., доказали, что не существовало ника­ких источников для подземных испарений под Дельфийским хра­мом. Так что, возможно, дельфийский оракул был одной из грандиознейших мистификаций древности. Были и другие, прав­да, менее популярные оракулы: Додонский в Эпире, Трофония в Лейбадии (Беотия).

Торговля как один из видов путешествий особенно активизи­ровалась с VIII в. до н.э. одновременно с колонизационными про­цессами. Греки стали доминировать в Восточном Средиземномо­рье. Греческие корабли можно было увидеть от Азовского моря до берегов Апеннинского полуострова. Торговцы покупали продо­вольствие, восполняли нехватку полезных ископаемых в метро­полиях, продавая, по большей части, товары ремесленного про­изводства. Многочисленные греческие источники показывают, что Греция торговала с Крымом и Египтом, Сицилией и Родосом, Финикией и Кипром и др.

Нигде не обращались так хорошо с иностранными купцами, как в Афинах – крупнейшем с V в. до н.э. торговом центре Греции. Демосфен свидетельствует, «что торговцы и капитаны кораблей могут жаловаться фесмофетам, если им будет причинена какая-нибудь обида на торговой площади, а виновные в этом заключа­лись в тюрьму до тех пор, пока они не уплачивали сполна того, к чему были присуждены».

В значительной степени на международной торговле зижди­лось богатство города Сибариса, чье название стало нарицатель­ным. Он осуществлял посредническую торговлю между этруска­ми и Милетом. Жители города – сибариты – настолько дорожили статусом своего города как международного рынка, что все продукты, как из Малой Азии, так и из Этрурии, освобождали от любых таможенных пошлин.

По всей вероятности, спортивный туризм возник в Древней Греции. Олимпийские игры проходили раз в четыре года и начинались с первого новолуния после летнего солнцестояния. О начале Олимпийских игр греков извещали специальные послы – феоры, которые рассылались по всем греческим полисам, достигая самых отдаленных, расположенных в Северной Африке и на побережьях Черного и Азовского морей. Феоры на время Игр провозглашали священный мир:

с того дня, как будет объявлен священный месяц – проведе­ние Игр, враждебные действия должны быть прекращены по всем греческим странам;

Олимпия – место проведения Игр, неприкосновенна для всех народов, принимающих участие в празднествах;

любые чужеземные воины должны сложить оружие, вступив на землю греков. В противном случае их поразит проклятие богов;

на воина, нарушившего перемирие, налагается штраф в 2 мины;

проклятие и штраф должно было постичь любого, кто совер­шит насилие над путешественником, отправившимся на празд­нество в Олимпию.

Все отправляющиеся в Олимпию признавались гостями Зевса. Среди них существовали и почетные гости, в первую очередь, депу­таты городов, заключивших договоры гостеприимства с элидским государством, во-вторую, феоры. Как правило, их размещали и кор­мили за счет принимающей стороны, в данном случае – Элиды.

Туристов было великое множество. Стадион вмещал до 40 тыс. человек, причем это были только мужчины. Замужние женщины не допускались на сами соревнования под страхом смертной каз­ни. Но на Игры приезжали очень часто семьями. Одни приходили пешком, как в свое время Сократ: от Афин до Олимпии можно было дойти за пять-шесть дней; состоятельные люди, как правило, приезжали в экипажах, привозя с собой палатки, в которых и жили на протяжении всей Олимпиады. Многие плыли морем до устья Алфея, а затем поднимались вверх по реке до самой Олимпии.

Развлекательный бизнес был поставлен на широкую ногу. По случаю Олимпиады всегда устраивалась большая ярмарка. Специ­ально возводились для этого торговые ряды. Туристы осматривали древние храмы, желающие за определенную плату могли послу­шать гида, рассказывающего различные легенды. Большой попу­лярностью пользовался зал Эхо, стены которого семь раз повторяли произнесенные слова. Перед главным алтарем почти всегда толпился народ, чтобы посмотреть на жертвоприношения или понаблюдать за процессией жрецов (как в наши дни за сменой почетного караула).

На Олимпиаде можно было воочию наблюдать за всеми «звез­дами». Это были и прославленные полководцы, например, Фемистокл, обессмертивший свое имя во время греко-персидских войн. Философы: Анаксагор, Сократ, Диоген – собирали вокруг себя толпы народа, проповедуя или шокируя своим поведением. Мол­ва приписывает некоторым из них, Пифагору и Платону, даже победы на Играх. Выступали тут и известные ораторы: Демосфен, Горгий, Лисий. Можно было послушать поэтов: Пиндара, Симонида. Часто рапсоды исполняли отрывки из поэм Гомера, Гесиода, Эмпедокла. Главы из своей «Истории» зачитывал здесь Геродот. Художники устраивали вернисажи под открытым небом.

Все иностранцы, т.е. не жители Элиды, должны были платить особый налог. И, кроме того, каждый из туристов-паломников приносил какую-нибудь жертву или приношение. Олимпиада про­должалась 5 дней. Собственно спортивным состязаниям были посвящены второй, третий и четвертый дни.

Кроме Олимпийских были и другие игры, носившие общегре­ческий характер:

Истмийские, проходившие на Коринфском перешейке, как и современные Игры доброй воли, раз в два года;

Немейские, проводившиеся в Немейской долине Арголиды, около храма Зевса, также раз в два года;

Пифийские, проходившие, как и Олимпийские, раз в четыре года в Крисе (Фокида).

 

Можно утверждать, что эллины собирались на Игры, повинуясь не только азарту. У них было сильно развито эстетическое чувство. Красота была не только эстетическим началом, она была состав­ной частью идеологии. Известно, что Перикл говорил о необходи­мости красоты и гармонии как залоге стабильности в государстве. Если посреди города стоит уродливое здание или статуя, то их дисгармонизирующее воздействие столь велико на жителей, что в дан­ном городе никогда не будет нормального политического устрой­ства, – считал он. Многие разделяли идею, что если человек некрасив, то это своего рода клеймо богов, указывающее на изъян его души. Поэтому греки славили и превозносили прекрасное чело­веческое тело как некий универсальный образец гармонии мира.

На Играх во всей полноте проявлялись и патриотические чув­ства. Каждый истово молил богов о ниспослании победы для атле­тов своего полиса. Олимпионикам – победителям на Олимпиадах при жизни на родине ставили памятники. Они становились нацио­нальными героями, хотя далеко не всегда богатыми людьми. Победителю вручалась пальмовая ветвь, а друзья и родственники осы­пали цветами. И если сначала, видимо в VIII–VII вв. до н.э., им раздавались драгоценные вещи и дорогие материи, то впоследствии на голову им стали возлагать венки из ветвей оливкового дерева, которое росло перед храмом Зевса и, по преданию, было посажено Гераклом. В этих венках и с пальмовыми ветвями они в сопровождении жрецов в торжественной процессии спускались к востор­женно ждавшей их и ликующей толпе. Игры завершались пиром. Известно, что Алкивиад пригласил на свой пир всех «туристов».

Благодаря путешествиям продолжала развиваться картография. Древнегреческие ученые создали первые в Европе географичес­кие карты. Это приписывают философу Анаксимандру – ученику легендарного Фалеса. Милетские ученые ориентировали свои карты по сторонам света, использовали названия частей света. Границу между Европой и Азией большинство ученых Древней Гре­ции проводило по Танаису (Дону).

Величайшими достижениями греков были учения о сферично­сти Земли (Парменид, Эвдокс Книдский) и единстве Мирового океана (Аристотель).

Говоря о путешествиях эпохи эллинизма, в первую очередь сле­дует упомянуть Восточный поход Александра Македонского, длив­шийся почти 10 лет. Об этом походе писали Плутарх, Диодор, Арриан, Страбон и многие другие авторы древности. Некоторые историки считают, что уже сам поход можно считать проявлением эллинизма, так как он является ключом к началу новой эры и ее пониманию. Благодаря этому походу греки и македонцы познакомились с малоизвестными, а то и совсем неизвестными до это­го народами, их культурой, бытом, традициями. Лично Александр Македонский был заинтересован в изучении Азии. В окружении Александра были не только воины, но и выдающиеся ученые, и деятели искусства. Они в своих произведениях подробно описыва­ли все ими увиденное, услышанное и изученное во время этого похода.