В первой половине XVII в. голландцы открывают побережье Ав-тралии, которая первоначально называлась Новой Голландией. Особенно большое значение в обследовании нового материка име­ли путешествия Абеля Тасмана (1603 — 1659), имя которого сохра­нилось за островом Тасмания. Огромное значение имели открытия пусских землепроходцев и мореходов на Востоке. Русские первыми посетили Новую Землю и Шпицберген, обследовали устья Оби и Енисея, обогнули полуостров Таймыр. Семен Дежнев в 1648 г. от­крыл крайний дальневосточный мыс, носящий теперь его имя, и за 80 лет до Беринга (1681 — 1741) открыл пролив, отделяющий Азию от Америки. Великие географические открытия привели к тому, что история также становится мировой. Не только в эконо­мико-хозяйственные связи были включены народы Америки, Ав­стралии и Океании. Стали активно, зачастую насильственно, вне­дряться западные политические и духовные ценности. Мир стал приобретать некоторые общие, универсальные черты.

Великие географические открытия познакомили жителей Ста­рого Света с высокоразвитыми цивилизациями Америки: майя, инков, ацтеков и др.

Безусловно, в этих цивилизациях имел место и туризм.

Некоторые Сапа Инки — верховные правители империи ин­ков — например Тупак Юпанки (1471 —1493), много путешество­вали. В путь они отправлялись на носилках, сооруженных из особо ценных пород дерева, отделанных золотом. Такие носилки назы­вались киспиранпа. На войне Сапа Инку носили в носилках цвета крови — пилъкоранпа. Данный вид транспорта обслуживал специ­альный отряд профессиональных носильщиков, они не занима­лись ничем иным, как только переносом императорских носилок. Во время путешествия императора сопровождала не только пыш­ная свита, но и большой отряд артистов, развлекавших его: музыканты, танцовщицы, карлики, шуты и т.п.

Развитию путешествий в империи инков способствовала и сеть прекрасных дорог. Разумеется, администрация государства, отдавая приказы о строительстве этих дорог, руководствовалась не идеями развития туристического бизнеса в империи, а проблемами скорейшей переброски войск в районы антиправительственных выступлений или же для передачи каких-либо важных государственных сообщений. Дороги также были необходимы и для торгово-обменных операций.

В империи было две главных, магистральных, параллельных друг другу дороги, которые шли с севера на юг. Одна из них шла по побережью, а другая — в горах. Это были «дороги Инки», или, как их еще называли, «императорские дороги». Одна из них по длине превышала 5000 км и вплоть до начала XX в. была самой длиной дорогой на планете.

Эти две главные дороги пересекали многочисленные второсте­пенные дороги, их общая протяженность составляла порядка 25000-30000 км.

Инков не зря называли римлянами Нового Света. Их дороги также представляли собой образчики инженерно-строительных шедевров. Самое грандиозное дорожное строительство велось при Сапа Инках (императорах) Тупаке Юпанки и его сыне Уайне Капаке (1493 — 152?). Можно смело утверждать, что в тот период времени это были одни из лучших дороги в мире. Если они проходи­ли по горам — а они иногда строились на высоте до 5 км над уровнем моря, — то их каменистая поверхность была искусно сглажена. В ска­лах нередко вырубались ступенчатые серпантины, ведущие к пере­валам. Встречались и вырубленные в скалах туннели. Там, где дороги проходили по пустыням, их поверхность выкладывалась каменными плитами. Дороги были очень прочными.

На некоторых участках дороги были столь широки, что по ним могли проехать в ряд шесть всадников. Для поддержания и обслу­живания этих путей сообщения были специальные службы, а среди госслужащих существовали должности смотрителей и управляю­щих дорог.

Завоеватели, в лице Франсиско Писсаро, дали очень высокую оценку этим дорогам. Они в буквальном смысле слова приводили испанцев в изумление. Александр Гумбольдт, путешественник и знаменитый немецкий ученый, которого за его научные изыска­ния в Новом Свете называли «вторым человеком, открывшим Америку», подчеркивал, что дороги инков ни в чем не уступали дорогам римлян. Еще в середине XX в. президенты Перу ставили своей задачей расширить дорожную сеть страны до той протяжен­ности, которую она имела у инков.

Через пропасти в горах и реки строили мосты. Нередко инки возводили каменные виадуки. Обычным явлением были подвесные плетеные мосты. Самый большой мост имел длину 45 м. Они сооружались из лиан и дерева и имели вид туннеля, но без крыши. Некоторые из крепежных канатов были по толщине с тело чело­века. Подобные подвесные мосты выдерживали тяжесть карава­нов навьюченных лам. Эти мосты были настолько прочны, что некоторыми пользовались еще и во второй половине XIX в.

При такой хорошо развитой инфраструктуре все же говорить о массовом туризме у инков не приходится. Империя инков была одним из наиболее ярких образчиков командно-административной системы в эпоху Средневековья. Все мужское население дели­лось на 10 возрастных разрядов, и, начиная с младенчества и до глубокой старости, каждый подданный Сапа Инки должен 6ыл «носить строго фиксированную помощь государству. Наличие огромного чиновничьего аппарата позволяло успешно следить за соблюдением всех государственных законов и административных правил. Регулярно проводились переписи населения. А существовавшая система «прописки» делала маловероятным путешествие по личным мотивам, так как для любого перемещения из места жительства необходимо было получить разрешение у главы мест­ной администрации.

Туризм у инков носил ярко выраженный социальный характер. Путешествия могла позволить себе лишь аристократия этого госу­дарства. Реконструировать феномен туризма у инков достаточно сложно. У них существовала весьма своеобразная письменность в виде узелкового письма — кипу. Количество, цвет, способ завязы­вания того или иного узла несли массу информации, но таким образом передавался в основном статистический материал.

В целом путешествия индейцев доколумбовой Америки, так же как и у народов Древнего Востока, носили торговый, военный и дипломатический характер. «Путешествия за знаниями» также подчинялись сословным ограничениям. Только аристократы обу­чались в специальных школах — йачайуаси, находившихся в круп­ных городах, после четырехлетнего обучения они могли стать го­сударственными чиновниками высших рангов.

Существовало в империи инков и паломничество. Аналогом самого знаменитого в античную эпоху Дельфийского оракула у инков были жрецы-предсказатели храмов Тауантинсуйю. О масштабах деятельности этих храмов и, косвенно, о количестве желаю­щих получить предсказание говорит то, что количество жрецов превышало 4000 человек. Прорицательская деятельность была на­столько выгодна, что должность верховного жреца всегда зани­мал ближайший родственник императора: либо брат, либо дядя. К сожалению, можно согласиться с высказыванием выдающегося испанского миссионера, писателя-гуманиста, «протектора индейцев», как его еще называли, Бартоломе де Лас Касаса (1474 — 1566), что «после испанского вторжения у индейцев не было воз­можности творить свои обряды и совершать свои обычаи, так что наши не могли их просто наблюдать». Разрушение культур и Цивилизаций индейцев европейскими конкистадорами — испан­цами и португальцами — было столь стремительно, что многие черты жизни и быта этих народов, в том числе и феномен туризма, воссоздать во всей полноте вряд ли удастся. Среди конкиста­доров можно выделить такие «яркие» личности, как Франсиско Писарро (ок. 1475-1541) и Эрнан Кортес (1485-1547).

Писарро «прославился» не только разграблением и уничтоже­нием цивилизации инков, но также, будучи выдающимся путеше­ственником-первооткрывателем, своими географическими откры­тиями. Он открыл часть побережья Южной Америки, исследовал Западные Кордильеры, основал города Лиму и Трухильо. Франсиско начал свои странствия в девятнадцатилетнем возрасте сол­датом испанской армии в Италии. Вскоре он отправляется в Аме­рику. Достоверно известно, что он участвовал в походе против индейцев на острове Эспаньола (Гаити).

Первые две экспедиции в страну инков были мало результативны. Третья чуть было не закончилась неудачей для Писарро. Новый гу­бернатор решил положить конец дорогостоящим и «безумным» по­пыткам человека «темного» происхождения, как он охарактеризо­вал Писарро. Но когда корабль от губернатора привез приказ, где в категоричной форме говорилось о необходимости возвращения, Писарро, проведя мечом по земле черту, обратился к участникам экспедиции с речью: «Кастильцы! Этот путь — на юг — ведет к Перу и богатству, тот путь — на север — к Панаме и нищете. Выби­райте!». В большинстве своем законопослушные испанцы выбрали путь «к Панаме и нищете». За Писарро последовало всего около по­лутора десятков человек.

Захватив посланный губернатором за оставшимися мятежника­ми новый корабль, Франсиско обследовал Тихоокеанское побере­жье Южной Америки. Эта экспедиция, разумеется, носила не только научно-разведывательный, но и грабительский характер.

Рассказы о стране Эльдорадо настолько потрясли воображение ис­панцев, что Писарро не испытывал нужды ни в субсидиях на новую экспедицию, ни в добровольцах. В основе этих рассказов лежала леген­да о том, что инкский правитель ежедневно посыпает себя золотым песком, кое в чем эта легенда была правдива. Во время ритуальных обрядов на тело царя, предварительно смазанное растительным мас­лом, наносилась тончайшим слоем «золотая пудра». После совершения обряда правитель совершал омовение в священном озере.

В 1531 г. начинается экспедиция, которая привела к краху одну из наиболее развитых цивилизаций Нового Света. В Испанию была отправлена «пятина» — пятая часть всех награбленных богатств. Такое огромное количество золота привело к тому, что новые толпы искателей приключений и богатств бросились через океан в Америку. Писарро основал новый административный центр на побережье, который он назвал «Городом Королей», но впослед­ствии он был переименован в Лиму.

Жизнь в Новом Свете была полна превратностей. Инки продолжали сопротивление. В 1539 г. было создано Новоинкское царство, но, правда, не столь могущественное, продолжались их партизанские набеги на поселения испанцев. Против самого Писарро плелись интриги и устраивались заговоры. Жизнь этого ве­ликого путешественника и жестокого завоевателя прервалась в его же собственном доме, куда группа заговорщиков ворвалась во время обеда и убила его.

Другой не менее выдающийся конкистадор Эрнан Кортес ро­дился в небогатой дворянской семье. В отличие от Писарро, он не был бастардом. Родители заботились о единственном сыне, избрав для него карьеру юриста. Четырнадцатилетним подростком он начинает свои путешествия. Сначала это был «поход за знани­ями» в Саламанкский университет. Но, не добившись больших успехов в учебе, он через два года вернулся домой.

Кортес становится конкистадором. Он участвовал в завоева­нии Кубы, после чего на некоторое время остепенился. Он же­нился. Стал преуспевающим землевладельцем, дважды избирался городским судьей. Но как только до него дошли слухи, что соби­рается новая экспедиция для завоевания Мексики, он сделал все возможное, чтобы возглавить ее.

Ацтекский правитель Монтесума II (1502 — 1520) пытался от­купиться от испанцев. «И были то вещи столь ценные и сделанные и обработанные с таким искусством, что они казались сновидением, а не творением рук человеческих», — свидетельствовали очевидцы. Но эти дары лишь распалили в них алчность. Завоева­ние Мексики было очень кровопролитным. Были битвы, где «по­гибало свыше 30000 индейцев».

Захватив столицу ацтеков Теночтитлан, они обнаружили та­кое большое количество золота, что Кортес разрешил взять сво­им подчиненным из сокровищницы ацтеков столько золота, сколько они захотят. Сокровища, принадлежавшие лично Монтесуме II, были столь многочисленны, что для их просмотра испанцам понадобилось три дня. Но ацтекские воины внезапно напали на испанцев в столице и заставили их спешно отступить, оставив большую часть сокровищ. Кортес назвал их бегство из Теночтитлана 30 июня 1520 г. «ночью печали». Но впоследствии испанцы, получив подмогу, возвратились и осадили город. Осада продолжалась почти три месяца. В городе начался голод, от которого погибло около 50 000 человек. Когда город пал, испан­цам, несмотря на все усилия, так и не удалось обнаружить то золото, которое они не успели вывезти в «ночь печали». Испанцы зверски пытали и мучили индейцев, которые могли знать о местонахождении клада. Все индейцы приняли мученическую смерть, никто из них не проговорился. Ацтекские сокровища бесследо исчезли; их ищут и по сей день. Ацтеки были порабощены. Теночтитлан — их столица — разграблен. Страна ацтеков стала называться Новой Испанией.

Но Кортес решил предпринять новый поход в поисках морско­го прохода из Тихого океана в Атлантический. Во время этого похо­да, который продолжался полгода, он практически пересек Цент­ральную Америку. За это время был распущен слух, что отряд погиб. Их имущество было продано, индейцы-слуги розданы другим лю­дям, а женам (вдовам) было разрешено даже выйти второй раз замуж. Власть в Мехико (бывшем Теночтитлане) была узурпиро­вана коронным ревизором. Понадобились титанические усилия чтобы власть Кортеса была восстановлена в Мехико. Но его здо­ровье было подорвано. Новый наместник короля, опасаясь его вли­яния, выслал Кортеса в Испанию. Король пожаловал Кортеса ти­тулом маркиза и «генерал-капитана Новой Испании и Южного моря». Но отважный конкистадор продолжал искать приключений.

Он возвращается в Америку из Испании с тем, чтобы найти путь в Китай и на Молуккские острова. Но экспедиция окончи­лась провалом. Правда, в 1533 г. испанцы достигли Калифорнии, которую приняли за остров. Эта территория показалась Кортесу одной из самых жарких на земле, поэтому он и называет ее Calida Fornaks, что по латыни значит «жаркая печь», отсюда и пошло сокращенное название — Калифорния. Эта новая колония в то время с экономической точки зрения не оправдала надежд. Кор­тес уезжает оттуда, а вскоре вообще возвращается в Испанию. Он хотел вновь вернуться в Мексику и продолжить захваты территорий, но смерть помешала ему осуществить эти планы.

Уровень развития художественной культуры ацтеков был не­обыкновенно высок. Подтверждение этому можно найти у велико­го немецкого художника, крупнейшего мастера гравюры Альбрех­та Дюрера (1471 — 1528), который посетил выставку ацтекского золота при дворе испанского короля Карла I. «Видел предметы, привезенные королю из новой страны золота... Разного сорта ору­жие, щиты, военные трубы, удивительные защитные орудия, оригинальные наряды, церемониальные украшения и бессчетное чис­ло прекрасных предметов для разных нужд, своим великолепием, превосходящие любое из доселе виденных чудесных произведений заполняли две большие комнаты... Никогда в жизни я не видел ничего, что взволновало бы меня так глубоко, как эти вещицы. Среди них я увидел прекрасные и удивительные произведения ис­кусства, открывшие для меня творческий гений создателей всего этого великолепия». Встреча двух миров принесла несметные богатства европейцам и обернулась трагедией для самобытных ин­дейских цивилизаций.

Вскоре после возникновения ислама — новой мировой рели­гии — образуется огромная исламская империя — арабский хали­фат. Его территория простиралась от районов Северо-Западной Индии на востоке до Пиренейского полуострова на западе. Уже в начале VIII в. в руках арабов оказалось восточное, южное и западное побережье Средиземного моря, Красное море и Персидский залив, а также западное побережье Аравийского моря. Арабы начинают контролировать значительный участок знаменитого Великого шелкового пути, т. е. часть сухопутной межконтиненталь­ной торговли. Постепенно арабы занимают все стратегически важные торговые пункты и на побережье Индийского океана, что дало им возможность доминировать и в морской торговле в за­падной части Индийского океана.

Их торговые фактории располагались и на восточном побере­жье Африки, и на Аравийском полуострове, и на побережье Пер­сидского залива, кроме того, во всех сколько-нибудь крупных индийских городах были кварталы, заселенные арабскими купца­ми. Их кормчим были прекрасно известны направления крупных течений и ветров в этой акватории. Арабы были прекрасно осведомлены обо всех сторонах жизни тех народов, с которыми пере­секались их торговые интересы, не говоря уже о тех этносах, ко­торые были поглощены халифатом.

Все моря Старого Света, кроме северных, были не только хо­рошо знакомы арабским купцам, но торговля во многих из них жестко ими контролировалась. Арабские купцы исходили Восточную Европу и Центральную Азию, они проникли в глубь афри­канского континента, в его экваториальные районы. В значитель­ной степени благодаря торговле в эпоху Средневековья из этой среды вышли выдающиеся путешественники: Ахмед ибн-Фадлан, Аль-Гарнати абу Хамид, Ибн-Баттута абу Абдаллах Мухаммед, Аль-Хасан ибн-Мохаммед и др.

Европейцы многие сведения об африканских странах и народах получали именно через арабских купцов. Кроме того, сведения «из первых рук» Европа получала о таинственном и сказочно богатом Китае, о недостижимых и полуреальных Суматре и Яве, о неизве­стных странах Юго-Восточной Азии, и, наконец, о столь вожде­ленной Индии именно от арабских купцов-путешественников.

Арабам уже с X в. хорошо были известны наиболее удобные с торговой точки зрения порты на западном побережье Африки (Зан­зибар), по свидетельству Аль-Масуди. Очевидно, что арабы, знакомые с трудами Птолемея, опровергли его картину мира, они знали, что можно обойти этот континент с юга.

А. Гумбольдт ссылался на арабские источники, в которых гово­рилось о плавании 1420 г. арабского корабля, который за 40 дней Прошел вдоль Атлантического побережья Африки, а за 70 дней обогнул ее всю.

Знаменитым ученым путешественником был Идриси (1100–1166), он был уроженцем Кордовского халифата, располагавшегося на Пиренейском полуострове. Идриси в своих многочисленных и продолжительных путешествиях изучил Англию, Францию, Испанию, а также Малоазийский полуостров.

Ему было сделано почетное предложение сицилийским коро­лем, норманном Рожером II: посетить Сицилию с целью состав­ления географических карт. Карты Идриси, над составлением ко­торых он трудился более 15 лет, воспроизводили территории от Гибралтарского пролива, который ученый считал рукотворным, до Японских островов.

Последователем Идриси следует считать другого арабского кар­тографа — Ибн-аль-Варди, который в XIII в. создал «круговую карту мира».

Основываясь в значительной степени на географических позна­ниях арабов, в XIII в. создается энциклопедический труд: много­томный «Географический словарь», автором которого был византиец, мусульманин Якут (1179 — 1229). Якут, конечно, использовал в своей работе и доступный ему античный и византийский гео­графический материал.

Китайцы, индонезийцы, малайцы, со своей стороны, продол­жали исследования и активизировали торговлю в восточной час­ти Индийского океана.

Китайская династия Тан (618 — 907) вела активную внешнюю торговлю с арабским халифатом, Индией, Сиамом. Ремесло и торговля строго регламентировались и регулировались многочис­ленными императорскими чиновниками. В правление династии Сун (960–1279) продолжает совершенствоваться ремесло. Широко рас­пространяется книгопечатание (ксилография), производится зна­менитый сунский фарфор, изделия из лака и слоновой кости, что, безусловно, являлось предметами экспорта. Насколько силь­ное впечатление произвели на европейцев достижения Китая мож­но судить по описаниям Марко Поло, посетившего эту страну в конце правления династии Сун.

Большое внимание в государстве уделялось речному судоход­ству. «Великий хан приказал вырыть большие, широкие и глубо­кие каналы от одной реки к другой, от одного озера к другому, пустил в них воду, и вышла как бы одна большая река, большие суда плавают тут. Ехать можно и посуху: рядом с водным путем по земле-шоссе». В Сучжоу путешественника поразили мос­ты: «В этом городе добрых шесть тысяч каменных мостов, а под мостом пройдет не одна, а две галеры». А Ханчжоу вообще был подобен Венеции, в нем, по свидетельству Марко Поло, целых 12000 мостов. «Не удивляйтесь, что мостов тут много; город, ска­жу вам, весь в воде, и кругом вода; нужно тут много мостов, чтобы всюду пройти.» Он также обращает внимание на то, что все улицы и дороги в городе и даже пригородах вымощены кам­нем и кирпичом, «и верхом ездить, и пешком ходить по ним хоро­шо». В 25 милях от города находится международный порт Ганьфу, куда приходят суда из Индии и других стран, уплачивая таможен­ную пошлину на свои товары.

Вo всех постоялых дворах, «или у кого пристают путники», обязательно производится запись «их имен и день месяца, когда они пришли». Это делается для того, чтобы вести учет всем прибывшим иностранцам. Марко Поло по достоинству оценил этот порядок, сказав, что «дело то умных людей». Гостиницы были во всех городах, более того, в предместье каждого крупного города, «начиная так за милю, много хороших гостиниц». В них размеща­лись иностранные купцы, причем, видимо, за определенными странами были закреплены конкретные гостиницы. Это делалось для упрощения работы китайских спецслужб. За всеми иностран­ными купцами, которые практически всегда выполняли разведы­вательные операции в пользу своей страны, следил специально назначаемый китайским правительством штат людей.

Марко Поло подчеркивает, что масштаб международных тор­говых операций в Китае огромен. «На каждое судно с перцем, что приходит в Александрию, или в другое место, для христианских земель — в Цюаньчжоу прибывает сто».

Императоры династии Мин (1368 — 1644) сумели стабилизи­ровать и экономику своего государства. Показателем их успехов в этом вопросе стали совершенные в первой трети XV в. морские экспедиции в страны Юго-Восточной Азии, Индию и даже к по­бережью Восточной Африки. Флотилии состояли из десятков мно­гопалубных кораблей, которые обслуживали тысячи матросов.