В 1500 г. была подчинена югра — так собирательно называли русские народы Приполярного Урала. И весь северный океанский берег от Тромсе и устья Северной Двины на западе до Печоры и Оби на востоке стал российским.

В сентябре 1581 г. начался поход Ермака. Перед ними раскину­лись перевалы Среднего Урала. Надо было через них «перебро­сить» флот. С этой воистину титанической задачей казаки справились блестяще. У них не было возможности выравнивать путь, ставя струги на катки, как это было на «волоках» в Центральной Рос­сии. По словам самих казаков, они поднимали суда в гору «на себе», т.е. на руках. Спустив суда в реку Баранчук, они достигли сначала реки Тагил, а потом и реки Туры. Менее чем за два меся­ца казаки достигли Иртыша. В начале октября была первая стычка с татарами у деревни Епанчина, бежавшие татары добрались до ставки хана Кучума в Искере, разумеется, раньше Ермака. Эле­мент внезапности, на который очень рассчитывал Ермак, был утрачен. Но Кучум недооценил боевой дух и воинское умение ка­заков. В битве под Чувашевым мысом его войска были разбиты. Ханты и манси, которых тяготила власть Кучума, перешли на сторону казаков, которые вступили в Искер.

Но Кучум жаждал реванша. Объединенные татарские войска, насчитывавшие не менее 10000 воинов, были разбиты отрядами Ермака в пригороде Искера. Две зимы провели казаки в Зауралье, пока не подоспела помощь из Москвы. Сломить сопротивление татар было поручено Богдану Брязге, который отправился на се­вер. Кроме того, его поход носил и разведывательный характер. Необходимо было узнать пути на Обь, откуда шла хорошо известная еще с древности на Руси дорога на Пермь и Печору. Богдан Брязга справился с обеими задачами. Можно считать большим Достижением первой сибирской экспедиции не только разгром Кучума, но и открытие нового пути на Иртыш и Обь с запада через Средний Урал.

Положение отряда Ермака было отчаянным зимой 1583 г. Каза­ки решили вернуться на Русь, но атаки татар и мансийских князь­ков вынудили их повернуть назад, к Искеру. Подоспевшее подкрепление с воеводой Волховским во главе растеряло на горных перевалах все боеприпасы и провизию. Во время зимовки начался голод. Искер был взят татарами в осаду. Но Ермак предпринял внезапную атаку на ставку татарского военачальника и вынудил тем самым их отступить и снять осаду с Искера.

Летом, узнав, что татары напали на бухарский караван, Ермак решает идти походом на юг, чтобы выручить бухарцев, которые были российскими торговыми партнерами. Не найдя караван и поверив ложному слуху, он повернул к р. Ваге. Там ночью 5 августа 1585 г. татары напали на казаков. Ермак получил смертельную рану во время этого боя и скончался. Отряд, потеряв своего вождя, вы­нужден был отступить. В Искере был созван казачий круг и приня­то решение немедленно возвращаться на родину. Из 540 казаков, пришедших с Ермаком, в обратный путь отправилось лишь 90.

Поход под предводительством Ермака был предвестником многочисленных экспедиций XVII в. Казаки проложили путь в Западную Сибирь, куда потом хлынули не только первопроходцы и ратные люди, но и крестьяне-переселенцы.

Государство стало очень быстро «прирастать» на восток. Про­цесс был естественным для той эпохи. Границы более сильного государства расширялись за счет более слабых соседей. Некоторые из сибирских народов и племен приходилось подчинять насильно, но большинство искало у «белого царя» защиту от врагов. Но в ходе российской колонизаторской политики ни один из народов Сиби­ри и Дальнего Севера не был уничтожен и стерт с лица земли.

У России были далеко идущие планы в отношении Севера. Ста­вился вопрос не только об изучении северных территорий, но и о транспортных связях с ним. В конце XV — начале XVI в. в Москве появились первые путеводители-дорожники, в которых были ука­заны расстояния между крупными населенными пунктами. Среди них наибольший интерес представляли дорожники Севера и Ура­ла. На основе подобных дорожников и был составлен в 1497 г. первый Чертеж: Русского государства (карта). Для составления этой карты были приглашены известные картографы-итальянцы — фрязи.

В правление Василия III (1505 — 1533) дьяком Дмитрием Герасимовым был предложен проект о торговле с Китаем (Сухопутный путь в Китай отнимал 3,5 — 4 года и был очень дорогостоящим и трудным.) Д. Герасимов был человеком весьма образованным для своего времени, знал латынь и немецкий язык. Он неоднократно бывал в разных странах Западной и Центральной Европы. В своем проекте Герасимов писал: «Двина, увлекая бесчисленные реки, несется в стремительном течении к Северу... Море там имеет та­кое огромное протяжение, что, по весьма вероятному предполо­жению, держась правой стороны, оттуда можно добраться на ко­раблях до страны Китая, если в промежутках не встретится какая-либо земля». Морскую экспедицию в Китай в 50-х гг. XVI в. замышлял и Иван Грозный, но, по всей вероятности, начавшая­ся Ливонская война помешала осуществлению этих планов.

Продвижение за Урал «встречь солнца» шло двумя потоками. Одни продвигались «новыми» южными путями, а другие шли хо­рошо известными с древности северными путями. Потоки эти ча­сто смыкались и пересекались. Началось не только покорение, но я освоение Сибири. Закладываются города: Тюмень (1586); То­больск (1587); Пелым и Березов (1593); Сургут (1594), Обдорск (1595); Верхотурье (1598); Мангазея (1601); Томск (1604); Туру-ханск (1607); Енисейск (1619); Красноярск (1628); Илимск (1630); Братск (1631); Якутск (1632), а в 1639 г. русские вышли к побере­жью Тихого океана.

В 1668 г. тобольским воеводой Петром Годуновым была состав­лена первая карта Сибири. В 1673 г. она была дополнена и исправ­лена Степаном Васильевичем Поляковым, который также снаб­дил ее пространными комментариями. Поляков при корректировке карты использовал записки С.Дежнева.

В XVI в. был создан Мангазейский морской ход, связавший евро­пейский Север и Западную Сибирь. Он создавался в два этапа. Пер­воначально было налажено плавание по Баренцеву и Карскому морям. Позднее, уже в начале XVII в., началось мореплавание по Обской и Тазовской губам. Торговля через Мангазею, расположен­ную в нижнем течении р. Таза и являвшуюся главным центром, была необычайно эффективна. В Мангазею было осуществлено с 1517 по 1670 г. более 70 плаваний из Холмогор и Архангельска.

На протяжении XVII в. было освоено мореплавание вдоль всего евразийского побережья. Моряки плавали на кочах — судах с двой­ной обшивкой корпуса. Они имели яйцеобразную форму, что не позволяло льдам их раздавливать. Кочи выталкивались льдами. На­звание этого типа судов происходит от слова «коци» — ледяная шуба, так поморы называли все, что было связано с ледовой защитой. Ча­сто по северному пути ходили торговые караваны из 20—30 кочей.

В XVII в. среди русских землепроходцев выдающееся место, бе­зусловно, занимает Семен Иванович Дежнев (ок. 1605 — 1673). За 80 лет до плавания Витуса Беринга, в 1648 г. он прошел из Север­ного Ледовитого океана в Тихий, доказав, что Азия и Амепикя отделены друг от друга проливом (рис. 2.8).

Родом Семен Дежнев из Великого Устюга. В молодости он уходит «за лучшей долей» в Сибирь. Известно, что он служил в Тобольске, Енисейске, Якутске рядовым казаком. Так как казакам выплату жа­лованья, и без того скудного, часто задерживали месяцами, то Деж­нев стал заниматься пушным промыслом, обзавелся хозяйством. Женой его становится якутка Абакаяде Сючю, их сын Любим со временем также стал казаком. Любим проходил службу вместе с Владимиром Атласовым — будущим покорителем Камчатки.

С 1640 г. Дежнев неоднократно участвовал в походах за ясаком, т.е.  данью с восточносибирских народов. Это была опасная служба, нередко казакам приходилось мирить племена, которые вели междоусобные войны. В 1642 г. сбор дани проводился в райо­не р. Оймякон, оттуда отряд казаков спустился в Северный Ледо­витый океан по р. Индигирке, и в Колымском острожке часть казаков вместе с Дежневым осталась на зимовье. В 1647 г. за «рыбьим зубом» посылается по разведанному в предшествующем году Исаем Игнатьевым пути на восток от устья р. Колымы вторая морская экспедиция, в состав которой был включен и Семен Дежнев.

На шести кочах эта флотилия вышла в океан. Часть ее вскоре отделилась, но три коча, вместе с Дежневым, продолжали плыть на восток, в августе они вынуждены были, следуя за линией побережья, повернуть на юг, а в начале сентября вошли в про­лив между Америкой и Азией. Суда Дежнева обогнули «Большой Каменный Нос» (Чукотский полуостров). «Тот Нос большей, вы­шел в море гораздо далеко, а живут на нем люди чухчи добре много. А против того Носу есть острова в море. А на островах людей добре много ж. Называют их зубатыми, потому что про­нимают они сквозь губу по два зуба немалых костяных... А доб­рого побегу от Носа до Онандыри-реки трое сутки, а боле нет... Море большое и сувои великие о землю близко». Под сувоя­ми понимается волнение на море, место столкновения двух встречных течений при наличии прилива. Этот процесс особен­но ярко проявляется в проливах между материком и прибрежны­ми островами.

Постепенно, один за одним, разбиваются все кочи. Потерпев крушение, Дежнев десять недель шел с оставшимися членами экипажа к устью реки Анадырь. После зимовки он поднимается вверх по реке, устраивает Анадырский острог, объясачивает мес­тное население. В 1659 г. он сдает команду над Анадырским остро­гам служилым людям, но в Якутск возвращается в 1662 г. Оттуда его посылают с большой партией «костяной казны» — моржовыми клыками — в Москву.

В Москве служба Дежнева была оценена. После того как были проверены данные его челобитной, в которой говорилось: «И будучи на той, твоей, великого государя службе, поднимаючись собою и служа тебе, великому государю, многое время без твоего, великого государя, жалованья, имаючи иноземцев в аманаты, го­лову свою складывал, раны великие принимал и кровь свою про­ливал, холод и голод великий терпел, и помирал голодною смертью, и на той службе будучи, от морского разбою обнищал... за службишко ...и за всякое нужное терпение пожаловать заслуженным окладом», ему было выплачено жалованье за... 19 (!) лет. Кроме того, за двадцатилетнюю службу его назначили казачьим атаманом.

В 1671 г. Дежневу доверили вновь везти в столицу дорогой груз. На этот раз «соболиную казну». Сдав груз без каких-либо претензий к нему со стороны московских чиновников, Дежнев, видимо заболел. Сказались перенесенные на «государевой службе» тяготы и лишения, старые раны. В Сибирь он больше не вернулся.

В XVII в. о возможности попасть из Северного Ледовитого оке­ана в Тихий стало достаточно широко известно. В своих записках сосланный в Тобольск в 1661 г. католический священник Юрий Крижанич указывал: «Было сомнение: соединено ли Ледовитое море с Восточным океаном, омывающим с Востока Сибирь, за­тем южные области Даурию и Никанию и, наконец, царство Китайское; или же моря эти, то есть Ледовитое и Восточное... отделены друг от друга каким-нибудь материком, простирающимся от Сибири на восток? Сомнение это в самое последнее время было разрешено воинами Ленской и Нерчинской области. ...На вопрос же некоторых: «Могут ли корабли от гавани св. Михаила Архангела или же устья реки Оби... плывя беспрерывно около берегов Сибири... приплыть к Китаю?», — упомянутые воины от­вечали: «В Ледовитом море лед никогда не тает вполне, но в тече­ние всего лета по водам плавают в большом количестве огромные глыбы льда, сталкиваясь между собою; поэтому глыбы эти (осо­бенно при сильном ветре) могут уничтожить какое угодно судно.». Но, несмотря на уклончивый ответ, ясно, что путь из Архангель­ска до Китая существует, но он необыкновенно опасен. И именно из-за того, что слишком редко «пропускали» льды русские суда в «Заносье», открытие Дежнева к концу XVII в. стало постепенно забываться.

Но спустя годы подвиг отважного русского путешественника-землепроходца был оценен по заслугам. В 1898 г. в ознаменование 250-летия исторического плавания Семена Дежнева по ходатай­ству Русского Географического общества и Главного гидрографи­ческого управления Морского министерства России царским ука­зом было предписано «мыс Восточный именовать впредь мысом Дежнева».

Трудами русских полярных мореходов было:

—  установлено наличие и определена фактическая протяженность сквозного Пути из Атлантического в Тихий океан;

— доказано, что американский и азиатский континенты не со­единяются между собой;

— опровергнуты беспочвенные представления о непроходимо­сти ледовитых морей для судов;

—  открыт пролив, ведущий из Северного Ледовитого океана в Тихий.

Ими были созданы предпосылки для достоверных и обосно­ванных представлений о Севере. С эпохи Ренессанса сведения рус­ских картографов становились известными на Западе.

XVII в. был прославлен также именами таких русских землепро­ходцев, как Иван Юрьевич Москвитин, Василий Данилович Поярков, Ерофей Павлович Хабаров, Владимир Васильевич Атласов и др. Благодаря их отваге и мужеству были открыты и исследованы огромные территории Восточной и Северо-Восточной Азии.

И. Ю. Москвитин, возглавлявший отряд казаков, в 1639 г. пер­вым из русских (европейцев) достиг Охотского моря. Он открыл его побережье и Сахалинский залив. Отряд под руководством В. Д. Пояркова в 1643 — 1646 гг. проник в бассейн Амура, открыв среднее и нижнее течение этой реки до устья. Им были также собраны ценнейшие сведения о природе и населении Приамурья. Научные изыскания в Приамурье были продолжены экспедиция­ми 1649—1653 гг. Е.П.Хабарова, который «составил чертеж реке Амуру». Е. П. Хабаров в 30-е гг. исследовал бассейн реки Лены. Пер­вые сведения о Камчатке и Курильских островах были получены в конце XVII в. благодаря изысканиям сибирского казака, земле­проходца В.В.Атласова, совершившего в 1697 — 1699 гг. походы по Камчатке.

Освоение огромных восточных территорий требовало и разви­тия инфраструктуры. Дорожному строительству на Руси, несмот­ря на расхожее мнение об обратном, уделялось самое присталь­ное внимание. Уже в XVI в. появляются первые описания дорог местного значения, например роспись дорог Новгородской земли. Подобные «изгонные книги», или «Русские дорожники», стано­вятся общеупотребимыми среди «служилых людей» и купцов, постоянно пополняясь сведениями.

В 1627 г. создается один из первых путеводителей «Книга Боль­шому Чертежу», представляющий комментарии к первой обще­государственной карте России. Перепись городов и селений — «верстные книги» — составленная по распоряжению Ямского приказа, представляла собой также прообраз путеводителя, явля­ясь справочником дорог. В ней указывались дороги, идущие от Москвы, а также расстояния между постоялыми дворами и горо­дами. Существовали в России того времени и справочники, со­держащие сведения о важнейших иноземных торговых городах с указанием морских и сухопутных путей к ним.

Большое внимание уделялось и содержанию путей сообщения. Известно, что починка дорог, мостов и гатей возлагалась в виде своеобразного налога на местное население. А в Соборном Уложе­нии 1649 г. был ряд статей, возлагающих ответственность за со­хранность и содержание сухопутных и речных путей на феодалов.

В Допетровский период сначала представителям восточносла­вянских племен, а затем подданным Русского государства были свойственны крупномасштабные миграции. В основе этих мигра­ционных процессов находилась поливариантная мотивация: экономического, социального, внутри- и внешнеполитического ха­рактера, т.е. внешняя мотивация. Поэтому эти глобальные перемещения людей носили черты «прототуризма».

Но существовала и внутренняя мотивация путешествий в сред­невековой Руси.

Во-первых, это паломнический туризм.

Во-вторых, поездки князей к родственникам в другие государ­ства отнюдь не всегда носили «государственный» характер. На­пример, Владимир Мономах (1113 —1125) долгое время жил за границей, вне Руси, у своих родственников в Константинополе, Кракове, Вроцлаве, Брно и других местах.

В-третьих, людей, которые становились казаками на границах государства и землепроходцами, в походы толкали не только дер­жавное желание «прииска новых землиц», но несомненная жажда приключений и тяга к новым впечатлениям. Купцы, как видно на примере Афанасия Никитина, стремились не только к обогаще­нию. Были дипломаты и студенты-космополиты. Но все эти разновидности туризма носили «штучный» характер.

Конечно, кроме паломнического и находящегося в зачаточном состоянии социального туризма правящей элиты, а также экспе­диций землепроходцев, туризма как массового явления в нашей стране быть не могло. На Руси, а впоследствии, как она стала на­зываться с правления Василия III, в России, население было урав­нено в бесправии. Отсутствовала и свобода передвижения. Об этом, в частности, пишет в «Доношении о Московии» посол императора Максимилиана I (Габсбурга) Франческо да Колло, осуществляв­ший свою дипломатическую миссию в Москве в 1518 — 1519 гг. Москва «имеет стены не каменные, но из дерева, столь хорошо спаянные между собой, что их поистине можно назвать укрепле­ниями; разделена на районы со своими разгородками: так что вой­ти из одного в другой вовсе нелегко для всех; и еще того менее разрешено кому бы то ни было переходить из одного города в другой, или с одного места на другое без разрешения Князя или его служителей. Покидать страну запрещено кому бы то ни было и в особенности чужеземцам, поскольку все выходы строжайше охра­няются, и нарушителей подвергают суровейшим наказаниям. Чу­жеземцам из любой страны свободно разрешено въезжать в страну, и того более — их не только принимают, но и осыпают милостя­ми». Это положение развивает и поляк Матвей Меховский в своем «Трактате»: «Иноземцам с умом и дарованием легче было въехать в Россию, нежели выехать из нее», а также что «не только холопы и пленные, но и свободные люди и иностранцы не могли покинуть страну без разрешения князя».